Спустя полтора года после начала “большой” войны мир задумался: что, собственно, дальше? Да, есть и сохраняется консенсус большинства стран мира о том, что Россия — агрессор, а Украина должна победить. Победа Украины — это возвращение оккупированных территорий, включая Крым и захваченную в 2014-ом часть Донбасса. Когда это случится? Мнения расходятся – от “уже совсем скоро”, до “война затянется на 2024-ый”.
Что дальше? Дальше будет восстановление Украины — некоторые предприимчивые девелоперы уже собирают инвестиционные пакеты на отстройку жилой и бизнес недвижимости.
А что будет в России? Все пожимают плечами — какая разница, главное, чтобы не начинали больше войну.
Возможен ли такой сценарий в реальности? Можно ли победить Российскую Федерацию Путина, просто освободив Украину?
После так называемого “пригожинского бунта” в Российской Федерации незаметно поменялась парадигма. Из состояния “сейчас мы победим в СВО” российская пропаганда перешла в состояние “мы находимся в долгом и серьезном противостоянии с Западом”. Пока эта парадигма медленно проникает внутрь отраслевых и региональных элит, наполняет новым смыслом жизнь менеджеров разного уровня, заходит через пропаганду и через информационные вбросы в среду “либеральной оппозиции”/”хороших русских”.
Наблюдая за этими информационными средами, можно найти следующие контуры новой парадигмы.
- В отсутствие какой-либо другой картины будущего, остается только одно предложение его видения: “Россия всегда должна побеждать”. Чтобы побеждать, необходимо постоянно воевать и всю страну переориентировать под эту потребность.
- Воевать придется всем, если не на фронте, то работая на военную промышленность (только в ней останутся деньги) или отказываясь от комфорта мирной жизни (жизнь станет дороже, качество услуг и товаров будет снижаться, не всем будет всего хватать, то, что было привычным для среднего класса, останется доступным только для привилегированных групп).
- Информационная картина мира будет подкреплена новой программой школьной истории и литературы, дополнится новыми методичками “уроков о главном”, распространится на учебные планы по всем творческим предметам. Наполнит вузы, подкрепив теорию практическим наплывом детей “героев СВО”. Через детей укрепит дух родителей — дополнит их “пробелы” в образовании, т.е. пропаганде.
- Изменения в массовой культуре потребления — “патриотическая” киноиндустрия и игры, гордость за “сохранение западных брендов под патриотическим руководством”, “хороший китайский автопром”, “внутренний туризм” — это уже происходит. Дальше надо ожидать, что будет большее влияние войны на моду и гламур, сферу “лайфстайл” и разные отдельные сообщества. Те сообщества, которые отвергают войну или будут отвергать ее проникновение в их субкультуру, будут выдавливаться и преследоваться. Остальные сдадутся, и появятся милитаристские кибер-панки, анимешники и зожники, а домохозяйки будут печь тортики “гаубица” и обмениваться рецептами салатика “для моего героя СВО”.
- Мониторинг и слежка как норма. Контроль за соцсетями сотрудников, перлюстрация электронной переписки (в том числе в рамках проверки документов на улице), отслеживание неблагонадежных через системы распознавания лиц, электронные повестки, которые тебя настигнут везде, привязка твоего номера телефона к паспорту и гос.услугам (и к пресловутой электронной повестке) — это пока фундамент идеального цифрового гулага. Дальше можно ожидать его расширения и надстройки.
- Абсолютная невозможность какой-либо альтернативной политической повестки дня внутри этого конструкта. Оппозиция больше не нужна будет даже в качестве шутов. Будет партия традиционной войны и партия инновационной войны — одни будут предлагать закидать весь мир пехотой и давить дешевыми танками, а другие будут предлагать развивать современные технологии и “гуманно” убивать с помощью дронов и высокоточного оружия.
В целом это будет идеальный мир для определенной части граждан РФ, еще большая часть адаптируется — особенно, если можно работать на ВПК, держать фигу в кармане, но при этом соглашаться, что “если Россия не победит, то нас уничтожат”. Те же, кому такое настоящее кажется отвратительным, и кто при этом не уедет, будут использованы во внутренней войне — в ней не будет правил и способов выжить, будет только случайность репрессий.
У первых двух групп иммунитета от репрессий тоже не будет — неприкасаемых больше не может быть, каждый одинаково уязвим.
Однако, главная опора военной диктатуры — это война. Она должна продолжаться и не может закончиться никогда — Россия должна побеждать, а это значит, она всегда должна с кем-то воевать.
Военные планы не будут уже ограничены Украиной: геополитические интересы и необходимость побеждать “агрессивный Запад” помогут распространить войну в любой части мира, где можно дотянуться — Южный Кавказ и Передняя Азия, Африка и Латинская Америка, можно замахнуться и на страны НАТО, если они “фактически были частью великой империи” и “получили государственность случайно”.
Сегодня провокации “Вагнера” и беларуских вертолетов — это проба пера, проверка: “а что нам будет?” — и абсолютная уверенность в том, что “НАТО не посмеет развязать войну” под страхом ядерной угрозы.
Можно ли планировать будущее Украине, странам Восточной и Центральной Европы, да кому угодно при наличии такой угрозы всем? Можно ли продолжать стратегию “ведения войны только на территории Украины” и продолжать говорить о “суверенитете Российской Федерации”? Это вопрос, который сегодня задают союзникам украинцы. Это вопрос, который формулируется в Литве, Польше, Грузии и других странах. Это вопрос, на который сегодня нет ответа ни у США, ни у Германии, ни у Франции.
Это все в случае идеального сценария, как он видится из Кремля, точнее из зала заседаний Совета Безопасности. Есть сценарий альтернативный — все люди смертны, причем в самый неожиданный момент. В современной России есть несколько уже совсем не молодых деятелей, смерть которых может оказаться “черным лебедем”. И это не Путин (его как раз можно успешно сохранять вечным на символическом уровне).
Критична смерть бенефициантов режима военной диктатуры, потому что при делении сфер влияния между их детьми и остальной частью элит может начаться настоящий раскол, который прежде всего дестабилизирует режим и создаст новые развилки деградации. Так или иначе, это будет деградация, потому что для развития необходима альтернативная точка сборки общества, а сегодняшний политический класс в России не имеет альтернативы вечной войне за величие. И появиться альтернатива может только после того, как этот политический класс будет уничтожен — временем, внутренней междоусобицей или оккупацией.
Год назад президент Франции Эмманюэль Макрон говорил о том, что Россию надо победить так, чтобы она не почувствовала унижения. Сегодня можно смело сказать, что эта стратегия провалилась. Теперь надо думать о том, как победить Российскую Федерацию до того, как она развяжет войну в разных частях мира, и таким образом, чтобы минимизировать дальнейшие междоусобицы внутри. Сделать это изнутри невозможно без внешней помощи. А внешняя помощь невозможна без фактической оккупации. Как оккупировать Российскую Федерацию, отстранить от власти террористов и при этом сформировать повестку для будущего развития — это то, что сегодня надо обсуждать всем вместе.
Анастасия Сергеева, международный секретарь Гражданского Совета
